И.И. Левитан во Владимирской губернии

В.Н. Алексеев

Недолгое пребывание художника И.И. Левитана на Владимирской земле было связано с его необходимостью покинуть Москву во время выселения евреев в 1891 - 1892 гг. Подробностям этого события и посвящено наше исследование.

Необходимо отметить, что повторяющиеся в биографии художника выражения "выселение евреев из Москвы", "был выселен го Москвы" обычно не раскрывают подробностей этого очень тяжелого для Левитана периода жизни, что, как мы увидим, следовало бы сделать.

Весной 1891 г. па смену вполне лояльному к иноверцам князю Владимиру Андреевичу Долгорукому московским генерал-губернатором был назначен брат императора - великий князь Сергей Александрович, известный своими консервативными взглядами и нетерпимостью в отношении к евреям.

29 марта 1891 г. министр внутренних дел представил императору Александру III доклад о постепенном выселении евреев-ремесленников из Москвы (за 10 лет их стало 70.000) и о запрещении таковым вновь селиться в Москве и Московской губернии. Император написал па листе: "Исполнить*. На следующий день высочайшее повеление было опубликовано в газетах.

Указ не предполагал полную депортацию еврейского населения из Москвы, а касался только условно проживающих евреев (ремесленников, винокуров, пивоваров, подмастерьев), которые были приписаны к столице как ремесленники, но фактически не занимались профессией, указанной в ремесленной книжке. Выселение не касалось евреев, пользовавшиеся правом безусловного проживания: врачей с дипломами учёной степени доктора медицины, юристов, инженеров, специалистов с дипломами учёной степени доктора, магистра или кандидата, купцов I гильдии, а также живших при означенных выше категориях лиц их семей и определённого количества управляющих, приказчиков и домашней прислуги. Кроме того, правом безусловного проживания обладали отставные (так называемые "николаевские") солдаты, отслужившие в армии по старым нормам 25 лет. С 1879 г. высочайшим повелением было предоставлено право повсеместного жительства в Империи также следующим категориям евреев: 1) окончившим курс в высших учебных заведениях, в том числе и медицинских; 2) аптекарским: помощникам, дантистам, фельдшерам и повивальным бабкам; 3) изучающим фармацию, фельдшерское и повивальное искусства.

К исполнению указ императора был принят 14 июля 1891 г., когда появилось распоряжение о начале выселения и о возможностях получения отсрочек на различные сроки, но не более чем на год. Согласно распоряжению, каждый, кто попадал под выселение, должен был явиться в свой полицейский участок и оговорить срок отъезда. С учетом семейного положения, рода занятий, наличия недвижимого имущества и др. причин человек мог получить отсрочку от выезда до 14 сентября, 14 октября, 14 декабря и т.д. до 14 июля 1892 г., когда должны были выехать последние, попавшие под выселение. Отсрочки получили большинство из обратившихся, а среди евреев появились выражения "сентябристы", "октябристы", "декабристы", которыми обозначали месяц обязательного выезда.

Закон о выселении не предполагал никаких исключений. Даже ходатайства московского митрополита за некоторых лиц не имели результата. Напротив, тех, кто пытался добиться для себя привилегий или протекций, высылали в 24 часа. Негласно, возник только один способ остаться в Москве: принять христианство. Им воспользовалась очень небольшая часть еврейского населения (несколько процентов от попадавших под действие указа) принявшего, преимущественно, лютеранскую веру.

Массовый отъезд евреев из Москвы начался 14 августа 1891 г. и продолжался в течение 11-ти месяцев до июля 1892 г. Большинство переселялось в Польшу, Одессу или в Германию, а оттуда в Северную Америку. По разным данным, за этот период из Москвы выехали от 20 до 35 тысяч евреев.

Как же затронул Левитана указ 1891 г.? Единого мнения на этот счет пока нет. С одной стороны, некоторые авторы утверждают, что едва ли не единственное разрешение остаться было выдано именно художнику И.И. Левитану. По словам других, "в 1892 Левитану было предложено, как "некрещеному еврею", покинуть Москву, и ему, как настоящему ссыльному, пришлось долго жить в Тверской и Владимирской губ., пока хлопоты влиятельных друзей позволили ему вернуться. Наконец, третьи биографы просто не упоминают о факте вынужденного выезда Левитана из Москвы. Пример последнего подхода можно видеть, например, в статье о Левитане словаря "Брокгауза и Эфрона" или в аналогичной статье О. Ф. Петровой, не говоря уже о многочисленных усеченных статьях о Левитане в Интернете.

Кроме самого по себе интересного биографического факта, оставившего глубокий след в душе Левитана, в последнем случае не упоминается и о его жизни в Тверской и Владимирской губерниях, что уже является серьезным пробелом в биографии художника. Обстоятельства этого дела дают основание рассматривать отъезд Левитана во Владимирскую губернию не столько в русле общего изменения положения евреев в Москве, сколько в качестве конкретного случая, произошедшего с конкретным человеком.

Что же произошло в действительности?

Как мещанин Ковенской губернии и выпускник Московского училища живописи, ваяния и зодчества, Левитан не относился к категории евреев, пользовавшихся правом повсеместного жительства в Российской империи. Можно вспомнить, что еще в 1879 г. после серии террористических актов в России, а особенно в связи с очередным покушением народника А.К. Соловьева на императора Александра II и выяснившейся причастности к делу некоторых евреев-террористов (например, А.И. Зунделевича) Левитан был вынужден выехать из Москвы и проживал в подмосковном селе Салтыковке. С другой стороны, в годы предшествующие 1891-му, художник не испытывал видимых трудностей при перемещениях, хотя и проживал вне черты оседлости. Так, март и половину апреля 1890 г. он провел в Европе (Франция, Италия), следовательно, имел заграничный паспорт, сама выдача которого свидетельствовала о благонадежности человека. Летом 1890 г. Левитан в четвертый раз отправился в поездку по Волге (Плёс, Юрьевец, Кинешма).

Достаточно хорошо известны биографам и путешествия Левитана в 1891 - 1892 гг. Сразу после принятия И.И.Левитана в члены Товарищества передвижных художественных выставок (ТПХВ) (6 марта 1891 г.) он с 9 марта по 14 апреля он жил в Петербурге, а с 22 апреля по 19 мая пребывал в Москве. Указ о выселении евреев из Москвы в это время был уже подписан, но не начал исполняться.

В мае 1891 г. вместе с Лидией (Ликой) Стахиевной Мизининой Левитан путешествовал по Оке от Серпухова до Алексина (Тульская губерния), а затем гостил в Алексине на даче у Чеховых и в Бошлове у Е.Д. Былим-Колосовского.

В конце мая вместе с Мизиновой и С.П. Кувшинниковой художник отправляется в Тверскую губернию, где они поселяются в Старицком уезде в усадьбе Н.П. Панафидина (дяди Мизиновой) Курове-Покровском. Левитан и Кувшинникова жили не у самих Панафидных, а на их хуторе "Затишье", в полутора километрах от Курово-Покровского. Сюда к ним приезжали и подолгу гостили муж и отец С. П. Кувшинниковой, многочисленные родственники Панафидиных, так что о положении дел в Москве Левитану было хорошо известно. Здесь он узнал, что обнародован указ о выселении евреев и, возможно, поэтому Левитан прожил у Панафидиных всё лето и начало осени. Последние месяцы он жил один: С.П. Кувшинникова уехала в Москву.

Ограничений в правах передвижения для Левитана не было и в следующем 1892 г. Так, 16 февраля 1892 г. он присутствовал на собрании членов ТПХВ в Петербурге, где оставался до 29 марта.

В апреле - мае 1892 г. Левитан жил в Москве, ненадолго выезжая в Мелихово, на дачу А.П. Чехова (возможно, на весеннюю тягу вальдшнепов). 12 мая Левитан и Кувшинникова отправились во Владимирскую губернию, где жили в усадьбе (или совсем рядом от усадьбы) А.Т. Карповой (станция Болдино Нижегородской железной дороги). Ближайшей станцией, куда приходила почта была станция Болдино Московско-Нижегородской железной дороги. Поэтому Левитан, сообщая друзьям свой адрес, писал: Владимирская губерния, станция Болдино Нижегородской дороги, деревня Городок.

Этот адрес породил множество неточностей в работах о художнике: место называли и просто Городком, и усадьбой Болдина "Городок", и городком Болдино. (Подобно тому, как тверской хутор Затишье называли деревней Затишье).

Во время последней поездки Левитан писал этюды для завершения картины "У омута" и начал работу над картиной "Владимирка. Большая дорога"). Мы полагаем, что в этот свой первый приезд во Владимирскую губернию Левитан жил не в Городке, как указывают биографы. Дело в том, что по воспоминаниям С. Кувшинниковой, однажды, возвращаясь с охоты, они с Левитаном неожиданно вышли на старую владимирскую дорогу. Открывшаяся им картина "была полна удивительной прелести". На другой же день Левитан с большим холстом был на этом месте и в несколько сеансов написал эскиз картины. Вскоре родилась мысль написать "владимирку" на полотне. Между тем, деревня Городок находится от "владимирки" всего в двухстах метров и, живя в этой деревне, невозможно не знать о таком оживленном пути. Кроме того, подъехать к Городку можно только по "владимирке".

Вероятнее всего, Левитан жил не в Городке, а в имении Карповых в Сушневе. Чтобы добраться туда со станции Болдино, надо ехать в противоположную от "владимирки" сторону около трех километров. В таком случае на "владимирку" можно было выйти, действительно, только во время охотничьего путешествия, как и вспоминала потом С. Кувшинникова. В подтверждение сказанному можно упомянуть хранящуюся во Владимиро-Суздальском музее-заповеднике фотографию: И. И. Левитан среди семейства Карповых на пороге их дома в Сушневе.

В конце мая Левитан намеревался вернуться в Москву, но истинное время его возвращения остается неизвестным. Тем не менее, в конце лета 1892 г. Левитан был в Москве. К этому времени отъезд евреев из Москвы уже закончился.

Таким образом, весь 1891 и большую половину 1892 г. Левитан свободно передвигался по стране, въезжая и выезжая из Москвы. Он должен был получать виды на жительство в тех местах, куда выезжал, и регистрироваться в полиции по месту прибытия. Отсюда можно сделать заключение, что указ о выселении евреев лично его пока не касался, либо Левитан просто имел годовую отсрочку от выселения и мог не думать об этом до 14 июля.

Неожиданное изменение положения Левитана произошло в сентябре 1892 г. Судить об этих событиях мы можем только по сообщениям биографов Левитана. Как писал С. Глаголь, "Это было в сентябре. Левитан вернулся из Болдино… как вдруг доктор Кувшинников получает от знакомого пристава извещение, что Левитана приказано немедленно выселить. Волей неволей пришлось спасаться бегством. В несколько часов Левитан собрался и уехал опять в Болдино [но на этот раз уже не к Карповым, а в Городок, в дом крестьянина А.Н. Попкова - В.А.]. Кувшинниковы подняли на ноги всех, кого могли. Один из членов городской управы Нагорнов устроил Левитану что-то с припиской его к Москве. Заинтересован был в его участи правитель канцелярии вел. князя Истомин, пущены были в ход все связи в С-Петербурге, но несмотря на всё это, до января Левитан всё-таки не смел въехать в Москву, и друзья его с часу на час ждали, что получится на всё отказ и придется разбирать мастерскую, упаковывать картины и вывозить неизвестно куда".

Остается загадкой, чем было вызвано такой поспешный отъезд Левитана из Москвы. Формально, в это время он оказался в числе тех евреев, которые нарушили указ и остались в Москве после 14 июля. Таких следовало разыскивать и немедленно высылать. Видимо, он и уехал так спешно, чтобы не получать на руки официальное решение властей, где могло быть предписано отъехать в черту оседлости. Возможно, к тому времени еще не вышел срок действия вида на жительство во Владимирской губернии, выданный в мае именно на деревню Городок. В этом случае можно было выехать из Москвы, не обращаясь в полицию. Да и крестьянин Попков не имел права поселить у себя человека без разрешения и нарушающего паспортный режим, то есть праздношатающегося или бродягу.

При таком допущении остается непонятным, почему ни художник, ни его друзья ничего не предпринимали до сих пор и, видимо, надеялись, что беда обойдет Левитана стороной. Возможно, мы просто не знаем об их хлопотах. Не исключено, что решение выехать в Городок было принято на совете у Кувшинниковых, чтобы представить дело таким образом, что Левитан с весны проживает вне Москвы.

В любом случае очевидно, что в сентябре 1892 г. над Левитаном нависла реальная угроза выселения, возможно даже в черту оседлости. Друзья художника тут же начали хлопотать о возвращении его в Москву. Особую роль в хлопотах о Левитане, кроме уже указанных чиновников, сыграл художник П.А. Брюллов, имевший большие связи в Петербурге. Разрешение для Левитана было получено только в начале декабря. 13 декабря 1892 г. он уже был в Москве и участвовал в работе комиссии Московского общества любителей художеств по присуждению премий за картины, присланные на конкурс.

Однако, дело Левитана всё ещё не было закрыто. Хотя в феврале следующего 1893 г. он приезжал по делам в Петербург, где посещал Эрмитаж, еще в конце мае у него не было даже временного паспорта на законное проживание вне Москвы. Этим вопросом занималась канцелярия московского обер-полицмейстера полковника А. А. Власовского (в 1896 г. обвиненного в Ходынской трагедии), и в конце концов было принято положительное решение. Лето 1893 г. Левитан и Кувшинникова провели в Тверской губернии на озере Удомля близ Вышнего Волочка. Там началась работа над знаменитым "Над вечным покоем".

Итак, попав под действие указа о выселении евреев из Москвы, Левитан все-таки не был выслан официально, а только на некоторое время отъехал во Владимирскую губернию. При настоящем выселении его могли выслать гораздо дальше.

Таким образом, описывая биографию художника И.И. Левитана, следует избегать утверждения, что Левитан был выселен из Москвы полицией во время гонения евреев. Правильнее говорить, что "осенью 1892 года в связи с указом о выселении евреев из Москвы и Московской губернии, Левитан "был вынужден прожить около 3,5 месяцев (с середины сентября до середины декабря) во Владимирской губернии близ станции Болдино Нижегородской железной дороги".